1. Любовный роман
Любовный роман характеризуется сюжетом. Место действия — на усмотрение автора.
Сильная женщина встречает мужчину своей мечты. Есть препятствия тому, чтобы они были вместе, герои эти препятствия преодолевают. В конце они вместе.
В духе нынешнего времени допустимо, чтобы сильная женщина встретила женщину своей мечты. Или чтобы сильная женщина сама была мужчиной. Пол не важен, главное — любовь и хороший конец.
Любовный роман приятен тем, что совместим с почти любым жанром и приглашает туда женскую аудиторию. Любые эпохи, любые миры, герои всех возрастов — всё покорны любви.
Сюжет такого романа не бывает острым.
2. Детектив
Детектив тоже характеризуется сюжетом.
Есть тайна. Герой её расследует. В конце тайна раскрыта, благодаря усилиям героя.
Обычно тайна связана с преступлением. Нередко это убийство. Но давайте не будем себя ограничивать — есть отличные детективы не про убийство. А иногда оказывается, что закон и вовсе нарушен не был.
Не следует считать, что если в начале совершено преступление, то это детектив. Тайна важнее уголовного кодекса. Если мы знаем, кто совершил, зачем и какое преступление — это может быть триллером, но не детектив.
Например, в начале «Крепкого орешка» совершается преступление — террористы захватывают небоскрёб. Но никакой тайны в нём нет. Мы знаем что это террористы, не знаем, что это они захватили небоскрёб. Нет тайны — нет детектива, — потому что расследовать ничего.
Обратные детектив, где главный герой — преступник, заметающий следы («Почтальон всегда звонит дважды», «Он своё получит”, “Преступление и наказание”), отродясь назывались «криминальный роман» и даже продавались с другой полки.
Из приятного — детективный сюжет совместим и с научной фантастикой (ещё Азимов такое писал) и с фэнтези. Но авторы боятся это делать — ведь убийство в закрытой комнате несовместимо с телепортацией (как будто американский детектив в духе Хэммета и Чандлера требовал закрытой комнаты…).
Суровые боевики и триллеры про спецназ ГРУ в нашем мире от авторов с суровой фамилией (если вы не Бушков и не Абдуллаев, — можете взять себе суровый псевдоним: Громов, Быков, Домогаров…), а также реалистичные детективы почему-то не популярны на интернет-площадках. Видимо, их смотрят по ТВ или читают в бумажном виде.
Если у вас детектив в историческом антураже — тем проще, потому что вплоть до XVIII-XIX веков сыск был в основном частный.
3. Научная фантастика
Со словом «фантастика» у нас большие проблемы. Оно есть во всех европейских языках, кроме английского. Отсюда путаница в терминологии.
Разум чувствует, что у этих жанров есть что-то общее. Два подраздела на английском Амазоне (Science Fiction и Fantasy) объединили в один раздел. Но нужного слова не хватило, поэтому раздел называется Science Fiction and Fantasy.
Прилагательное fantastic в английском языке есть. А существительное fantastique есть только в академических словарях и помечено, как французское слово.
Приходится американцам изобретать костыли вроде wonder literature.
Вся фантастика так или иначе повествует о вторжении в привычной для героев мир чего-то неизведанного и непостижимого. От научных открытий до жукеров из открытого космоса. Если вторжения и конфликта нет, то ощущение чуда тоже пропадает. Средиземье без Саурона и вселенная Звёздных Войн без силы и конфликта Светлой и Тёмной стороны не намного интереснее нашего родного глобуса.
Споры о том, где граница между фантастикой и фэнтези, не утихают до сих пор. В 1960-1980-е, когда ракеты и будущее продавались лучше, выходило уйма фэнтези про приключения на средневековых планетах («Всадники Перна», например). Создатели «Звёздных войн» не отрицали, что у них мир — фэнтези в далёком космосе.
С другой стороны, нет никакой сюжетные необходимости в том, чтобы путешественник во времени обнаружен элоев и морлоков именно в будущем, а не в недоступной горной долине. «Человек-невидимка» отличается от «Портрета Дориана Грея» только потому, что ну вроде как знаем, как работает напиток невидимости и вроде как не знаем, как работал портрет. Если бы это был просто загадочный эликсир, чей рецепт Гриффит нашёл в старинном манускрипте, ничего бы не изменилось.
Современный читатель, неискушенный проблемами космонавтики, переваривает с удовольствием либо военную научную фантастику, либо фантастический боевик. Если у вас научная фантастика без ракет — читатель не поймёт и испугается.
Фантастика военная, каждому близка и понятна — что может быть лучше войны в будущем? Хонор Харрингтон и Эндер Вигганд, вспышки бластеров пронзают пустоту космоса, и космические корабли сражаются эскадрами (хотя было бы логичней эскадрильями, как в авиации), а на поверхности планет гигантские человекоподобные боевые роботы сеют смерть и разрушение.
В принципе, это близко боевому фэнтези — только оружие мощнее подвезли. Про миры Battletech и особенно Warhammer 40 000 можно сказать, что кроме бесконечной войны там и нет других занятий.
Менее масштабен фантастический боевик. Это остросюжетный триллер про мир других технологий. Драки, перестрелки, скандалы, интриги, расследования. От триллеров нашего мира и квестового фэнтези отличается только сеттингом. Часто это какой-нибудь киберпанк, стимпанк и т.п.
Вообще киберпанк и т.п. *панки (а их немало) не стоит считать жанром, это просто сеттинги такие. Придумать «фирменно стимпанковский» сюжет не смогли даже отцы основатели («Машина различий» по сути — просто история про приключения шпионов).
Теперь несколько слов о поджанрах, которые совсем не фэнтезийны.
Ветка фантастики, связанная с контактом, рассказывала о высадке на чужую планету или прибытию пришельцев на нашу. Примерно с конца 1980-х это просто стало никому не интересно и поджанр отмер. Сейчас читают только классику поджанра вроде Хайнлайна или Силверберга.
Наконец, есть восходящая к Герберту Уэллсу социальная фантастика. Именно к ней относилась известная предложение Уэллса не делать больше одного допущения на историю. Это нужно не для респекта со стороны критиков, а чтобы читатель не запутался.
Не все его слушались. Ван-Вогт, к примеру, делал новое допущение каждый 900 слов. Поэтому от его романов тянет таким безумием.
Уместно сказать в этом же разделе несколько слов об антиутопии. Она рождается из из социального романа и описывает наихудший порядок. Общество пытается перемолоть главного героя и толкает его на бунт.
Первым вариантом названия самые известной антиутопии («1984») было «Последний человек в Европе». Это очень верно. Антиутопия изображает общества настолько чудовищное, что человек не сможет в нём жить, оставаясь человеком. Люди, на которых она держится, уже не совсем люди. Поэтому у честной антиутопии не может быть хорошего конца. Это сдерживает и коммерческий потенциал, и популярность.
Крупным мастером антиутопии был Филип К. Дик, почти каждый его роман относится именно к этому жанру. Поэтому они выходили только за счёт того, что были замаскированы под фантастику.
Тогдашние издатели могли быть уверены: если на обложке есть ракета, 5000 экземпляров продадим. Продавались они плохо, потому что финал почти всегда был антиутопически-честный: выхода нет и деваться нам некуда.
Подростковые антиутопии были бы хороши, да только это не антиутопии никакие, а просто приключенческие романы для девочек. Аналогично фантастическому боевику, только главный герой — девочка, меньше перестрелок и больше интриг.
Существует и очень твердая научная фантастика от Питера Уоттса и Ларри Нивена. К сожалению, она требует не менее чем кандидатской степени и от читателя, и от автора. Для удовольствия её не почитаешь.
Более адаптированная для простого читателя твердая научная фантастика срастается с фантастикой социальной. Оно и не удивительно. История требует конфликта, а если у тебя в центре истории не люди, а технологии, то возможно очень мало конфликтов.
А именно, конфликтов может быть ровно два:
1. Злые технологии угнетают хороших людей
2. Хорошие технологии помогают хорошим людям бороться против плохой системы
Ничего кроме этого не смогли придумать даже сценаристы «Черного зеркала». И оба варианта известны уже более 100 лет (даже Беляев понимал, насколько это избито, поэтому в “Человеке-амфибии” написал историю супергероя). Когда Стерлинг утверждал, что «в киберпанке чудовище становится на конвейер», он просто ещё не успел прочесть «Войну с саламандрами».
Вариант, при котором уникальные открытия крадут из лаборатории враги, а потом за ними гонятся всю историю — это подраздел фантастического триллера. Такое писали уже в 1920-е годы.
Социальную фантастику пытаются писать сих пор, ну она недостаточно развлекает и поэтому число его читателей на русском сопоставимо с числом её авторов. Но она удобна для критиков, поэтому попытки натянуть её требования на фэнтези не прекращаются.
Жанр научной фантастики потерял очень много читателей из-за наступления фэнтези. Чтобы быть адекватным, читайте новейших авторов и смотрите сами, кому следовать. И не пишите социальную фантастику — надоела.
4. Фэнтези
Можно долго спорить об определениях и решать, куда присобачить городскую сказку и где заканчивается магический реализм. Понятно, что Гарсия Маркес, понятно, что Павич, а как быть с Нилом Гейманом? Или с такой фантастикой, где всё объяснено “рационалистически” (как в “Шведском всаднике” Лео Перуца и “Моряке, которого забыло море” Юкио Мисимы)?
Мы спорить не будем. Ни Гарсия Маркес, ни Павич — уже не относятся к массовой литературе. Они уже классики. Просто их читают много и заслуженно.
И даже Юкио Мисима — классик. Несмотря на то что большую часть 45 томов его собрания сочинений составляют повести, которые он писал для женских журналов.
Поэтому скажем проще: фэнтези — это история про другой мир. И в этом мире действуют силы, которые в принципе невозможно понять (то есть магия).
Читатель простит, если мир обычен и не простит, если мир непонятен. Описывать его надо как можно проще, — как для детей.
Точно так же он простит, если главный герой не человек. Главное, чтобы было понятно, чего этот эльф или хоббит хочет и чтобы это было читателю близко.
То, что миры обычно похожи на высокое средневековье — не больше, чем традиция. Годится вообще любая эпоха, при условии, что читатель может её вообразить. От каменного века до нашего времени и даже будущего в далёкой галактике.
Дальнейшее зависит от поджанра — их много и в каждом читатели хотят разное. Эти поджанры смешиваются и взаимопроникают. Чтение даст больше, чем самый подробный анализ.
Но по большому счёту все они растут из героического — только в разные стороны. Великий герой или команда приключенцев отправляются на смертельно опасную миссию… Да, в хорошем фэнтези всегда есть вкус триллера. Если это не любовный роман.
Эпическое фэнтези — о борьбе добра со злом, порядка с хаосом и т.п. В нём немало томов и сюжетных линий. Наследует «Властелину Колец».
Героическое и квестовое фэнтези — аналогичное, только масштаб поменьше. Обычно это история про то,как в мир полезло зло, но герой вовремя его остановил. Наследует «Конану-варвару».
Истории про магические академии — по сути, просто любовные романы в антураже. Но есть и достойные истории про проделки школоты — таковы романы про Гарри Поттера и Матье Идальфа.
Городское фэнтези обычно более мрачное, оно показывает магическую изнанку мегаполиса. В принципе, таковы все оригинальный истории про супергероев. Иногда история про супергероя замаскирована (как в «Амулете Самарканда»). Особенно хорошо заходит с детективом — Джим Батчер, Саймон Грин и Ким Харрисон писали про расследование на магической стороне.
Тёмное фэнтези отличается от посконного исключительно отношением героев к миру. Кажется, популярность Аберкромби и особенно Эриксона и Бэккера преувеличена громкими фанатами.
ЛитРПГ суть чудовищное порождение игромании, нефанату игр читать эти логи невозможно. Циклы эти многотомны и с каждым томом ожидание и интерес читателей падает — до них тоже начинает доходить, что дойти в этой игре до конца — это всё равно, что пройти тетрис.
Жанр крайне изменчив и даже классика вызывает споры в оценках. Автору — побольше читать и наследовать конкретным авторам. Нет ничего плохого в том, чтобы быть на кого-то похожим — главное, чтобы этот кто-то был хорош сам по себе.
5. Триллер
Современный триллер — это то, что раньше называлось остросюжетным романом. Если вы думаете, что это всегда детектив — вы отстали от жизни.
Суть его проста: это яркая, увлекательная история борьбы, где герой постоянно в опасности. Это ситуация палача и жертвы: один персонаж преследует другого.
Кто палач, а кто жертва? Возможны оба варианта.
За главным героем гонится Терминатор. Главный герой на бегу находит способ выпутаться из этой истории и расправиться с проклятой машиной. Герой — жертва, Терминатор — палач.
Но вот другой случай: террористы захватили собачий питомник. Они не знали, что одна из собак — замаскированный Стивен Сигал. Стивен Сигал устроит им локального “крепкого орешка” пополам с “пятницей 13-ое”. Герой — палач, террористы — жертва.
Оригинальные романы про Джеймса Бонда встроены именно так.
Триллер в чистом виде не очень популярен, но добавляет перца всем жанрам, кроме любовного романа. Особенно хорошо он совместим с детективом и криминальным романом.
Однако чтобы дать триллера не обязательно слушать шансон, выписывать журнал “Мир Криминала” и скупать в ларьках у пригородных электричек книжки в мягких обложках из серии “Опалённые зоной”. Конечно, такое суровое мужское чтиво, как “Дочь пахана”, “Сахалинский ворон” или “Дуэль малолеток” — это наш, родной, посконный и сермяжный нуар.
Но с фантастикой и с фэнтези триллер тоже весьма совместим. Спросите Конана-варвара, он знает.
6. Ужасы
Проблема ужасов — в том, что читатель не знает, чего от них ждать. У жанра так и не появилось структуры — а значит, читателя ждёт в нём всё, что угодно. Читатель этого не любит и потому продажи ужасов невелики.
Много читают Кинга, Дина Кунца и Р.Л. Стайна. Потому что знают, о чём примерно пишут эти авторы и что их истории всегда на уровне. А вот Лаймон и прочие порождения бума ужастиков 1980-х так и не смогли завоевать наши сердца.
7. Зонтичные жанры
Есть ещё некоторое количество зонтичных жанров. Они могут соединяться с любым из вышеперечисленных.
В русскоязычном мире это подростковая литература и эротика. В англоязычном есть ещё христианская, но она у нас не так популярна.
Подростковая литература относится к любому жанру, только главным героям лет по 16. Молодым — везде у нас дорога! От городского фэнтези «Сумерек» с их непростым выбором из вампира и оборотня до военной научной фантастики «Игры Эндера», с её сугубо мужской романтикой побудок, построений и подметания плаца зубной щёткой.
Эротика также применима к любому жанру. От обычных историй оно отличается тем, что постельные сцены показаны и крупным планом.
Эротика совместима с подростковой литературой, но только если персонажам уже есть 18.
Христианскую литературу мы не трогаем, она у нас не так популярна, как в Штатах. Про неё лишь скажем, что однажды Дину Уэсли Смиту заказали христианский эротический триллер. И этот роман даже неплохо продавался в церковных лавках.